Размер: 1479 слов
Персонажи: Шибаяма, Фукунага, фоном остальная Некома.
Жанр: джен, мистика.
Рейтинг: PG-13.
Примечание/Предупреждения: неграфичное описание мертвых животных, сомнительная расстановка запятых.
Выбранная тема: 2. Ритуалы и обычаи.
читать дальше
Белый тигр – злой дух, но в периоды общего процветания творить зла не может… при встрече с ним душа разума в страхе бежит и стремится рассеяться.
Цао Сюэцинь. Сон в красном тереме
Мертвую ворону, чернильной кляксой раскинувшую пробитые гвоздями крылья, Шибаяма обнаруживает у себя на пороге не в тот же день, что вступает в волейбольную команду, но всегда почему-то думает о них как об одном. Птица напоминает ему о каком-то мрачном ритуале, что-то из брошюры «Десять самых опасных сект».
Лучше всего в новой команде ему запоминается не капитан и даже не Яку-сан, либеро, а немигающая фигура за их плечами. Ему кажется, будто он раньше видел что-то такое во снах, когда знакомые лица оборачиваются искореженными чудовищами, хотя в Фукунаге нет ничего откровенно страшного. Он просто словно немного не вписывается в мир, как нарисованные силуэты на стенах кошачьего кафе похожи и не похожи на настоящих кошек.
Все это так странно, что Шибаяма хотел бы обсудить это с Инуокой, но не так он воспитан, чтобы обсуждать своих семпаев, какими бы странными они не были.
***
Раньше обычного справившись с тестом по английскому, Шибаяма спешит переодеться на тренировку и обнаруживает в клубной комнате согнувшегося над тетрадями Ямамото и Фукунагу, уставившегося в пустой угол, как делают кошки. Шибаяма расправляет плечи, стряхивая непрошенное оцепенение. Может быть, Фукунага просто задумался. Ямамото вскидывает голову и неловко проводит рукой по бритому затылку:
– Я просто помогаю Фукунаге с домашкой.
Шибаяме кажется, будто он чего-то недоговаривает, но что такого странного в том, чтобы помочь сокоманднику с учебой?
Странно то, что и на следующий день Ямамото снова сидит над чужими тетрадями. На другой неделе Шибаяма натыкается на них в углу школьной библиотеки. Еще пару дней спустя Ямамото опаздывает на тренировку.
– Домашку с Фукунагой делали, ну, как обычно, – оправдывается он, и Некомата-сенсей даже не отправляет его бежать штрафной круг вокруг зала.
***
Коробку со старыми фотографиями они с Инуокой и Львом обнаруживают в клубной комнате, среди прочих коробок с инвентарем, задвинутую в самый угол и покрывшуюся слоем пыли. Они бы, может, даже и не узнали, что в коробке фотографии, не урони ее Лев с полки.
Кинувшись подбирать разлетевшиеся листы, полные незнакомых выцветших лиц, Шибаяма наткнулся на чуть более яркий снимок знакомого им состава. Все на месте – Куроо, Яку, Кай, Кенма, Ямамото и еще какой-то незнакомый улыбающийся парень в некомовской тренировочной форме.
– Семпай какой-нибудь, наверное, – говорит Лев.
– Это? – Куроо заглядывает им через плечи, натягивает футболку, – это Шохей. Мы тогда всем клубом решили сфотографироваться, а семпаи из-за экзаменов уже перестали приходить.
– Шохей? Фукунага-сан? – удивленно переспрашивает Шибаяма, невольно сравнивая улыбающегося с фотографии Фукунагу с привычным ему молчаливым типом.
– Да, конечно, Фукунага, – устало и словно бы не вовремя спохватившись говорит Куроо, и торопит первогодок на тренировку, не обращая внимания на «Ну надо же, так изменился» и «Я тоже за год другим человеком стану!».
***
Когда на следующий день Шибаяма выходит из дома, то не сразу замечает собаку. Маленький белый терьер с черной головой лежит там, где он обычно идет на электричку, разметавшись по заляпанному кровью и шерстью асфальту, и его застывшие глаза, над которыми роятся мухи, смотрят точно на Шибаяму.
Шибаяму мутит и собаку ему мучительно жалко. Он старается не смотреть, но взгляд как магнитом притягивает к обглоданным до костей лапам с красноватыми остатками мяса, будто ночью собаку растерзала какая-то большая дикая кошка из круглосуточных документалок по образовательному каналу.
Всю тренировку он чувствует направленный на него недвижный взгляд Фукунаги, а Кенма подает из рук вон плохо.
– Ночевал у Фукунаги, – мрачно говорит он после тренировки. Третьегодки и второгодки понимающе кивают, а Шибаяма переглядывается со столь же непонимающими Инуокой и Львом.
– Может, игра какая-то новая вышла?
– Никогда бы не подумал, что Фукунага-сан таким увлекается.
Месяц спустя Шибаяма слышит такие же слова от невыспавшегося Кая, еще через месяц от Яку, но только когда Льва ненадолго уносит в астрологию понимает, что все они выпадают на новолуние.
– Такая у нас традиция сложилась. Ночевать с Фукунагой. До вас тоже очередь дойдет в следующем году! – говорит Ямамото в ответ на его скомканный недовопрос и тут же получает окрик от Куроо. – Ну, то есть, если мы не победим на национальных, а мы победим, конечно.
***
Кошки к Фукунаге всегда тянутся, куда бы они не приходили и не приезжали, а вот про людей такого не скажешь. В тренировочном лагере его окружает целая стайка, собрались, наверное, со всего района. Шибаяма даже гладит несколько. Ему всегда хотелось завести кошку, но родители не разрешали.
В первый же день тренировочного лагеря он устает как собака и засыпает, кажется, даже раньше, чем касается головой подушки.
Ему снится, будто он совсем не Шибаяма, а Фукунага в круге свечей, и кто-то знакомо смеется за гранью его зрения. Пол у него под ногами покрыт белыми узорами и кругами.
– Может, хватит уже? – говорит чей-то знакомый голос. – И так все это убирать потом.
– Да ладно, весело же. Ты ведь не думаешь, что кто-то действительно появится, и мы так легко победим?
Пламя свечей вокруг него колышется и затухает, погружая и без того полутемный зал во тьму и тишину.
Он просыпается от того, что что-то тяжелое сидит у него на груди, и видит мерцающие в полутьме, словно кошачьи, глаза.
– Это просто Фукунага, спи, – шепчет Яку-сан с соседнего футона, и Шибаяма зажмуривается. Все это просто какой-то затянувшийся абсурдный сон.
Утром он находит у себя в ногах мертвую птицу, похожую на сову.
– Кошки, наверное, принесли, тут ведь столько кошек, – беззаботно говорит Лев. – Наша кошка тоже всегда пытается мне что-нибудь принести.
– Идите умываться, – говорит Кай, – с птицей мы сами разберемся, все равно уже встали, да и время до завтрака есть.
Возле умывальников Шибаяма оказывается в одно время с Фукунагой. После приснившегося он боится посмотреть на Фукунагу даже в зеркале, так что просто скашивает глаза, замечая под ногтями у Фукунаги темные каемки, и тут же отводит взгляд.
Когда он возвращается в комнату, про мертвую птицу уже ничего не напоминает, даже Лев нашел себе какую-то новую тему для обсуждения.
***
Когда они, наконец, встречаются с Карасуно, Шибаяма замечает, что Фукунага вовсе не смотрит на противников и встревожено оглядывается на Некомату-сенсея, но тот выглядит таким же спокойным, как и всегда. Он замечает, как третьегодки и Кенма посматривают во время традиционной нелепой речевки на равнодушного Фукунагу.
Игра идет как обычно, а потом мяч вдруг слегка меняет траекторию и падает прямо в руки к Фукунаге. Шибаяма испуганно оглядывается на Некомату-сенсея, но тот продолжает улыбаться и кивать, словно ничего не произошло, и Шибаяма и сам думает, что ему, наверное, почудилось. Это все потому, что он не выспался. Тот еще либеро вышел бы из него на поле, если он даже за мячом не может уследить.
Мячи продолжают по идеальным траекториям лететь от Фукунаги прямо Кенме в руки.
***
– Фукунага-сан… – нерешительно начинает он, сам толком не зная, что хочет сказать, и почти ожидая, что тот сейчас повернет голову на сто восемьдесят градусов, но Фукунага разворачивается всем корпусом и уже открывает рот, как Кай кладет ему на плечо руку, отвлекая. Шибаяме все равно кажется, будто он услышал голос Фукунаги – нечеловеческий, многоголосый, отвратительный, как скрежет кошачьих когтей по стеклу. Ему хочется прижать руки к ушам, хотя никаких звуков кроме голоса Кая и в помине нет.
– Почему бы тебе не задать этот вопрос Куроо? Ты ведь знаешь, как Фукунага не любит долгие разговоры.
Кай улыбается фальшиво, как будто улыбку на нем нарисовали, как на дешевых туристических манеки-неко.
Он остается в раздевалке последним – вместе с Куроо и Кенмой, и некоторое время они неловко молчат. Шибаяма мнется и не знает, что сказать, не говорить же: «Вы знаете, мне кажется Фукунага немного странный».
– Да ладно, что это за старшеклассник вообще, если он не пытался призвать демона, верно? – усмехается Куроо, разрывая неловкое молчание.
– Только вот у нас получилось, – вставляет Кенма, не отрываясь от приставки.
– Такая была ситуация, и у кота бы лапу одолжили, чтобы снова победить. Все равно никто не думал, что это сработает. – Куроо замолкает и задумчиво барабанит пальцами по мячу. – Зато теперь вместо неплохого доигровщика у нас отличный.
– Только возни с ним больше.
– А как же… его родители? Некомата-сенсей? – неуверенно встревает Шибаяма. Осознание, что его сокомандник – не человек удобно укладывается в происходящее, но совершенно не сходится с рациональной картиной мира, будто он нашел недостающий кусок паззла, но из другого набора.
– Не знаю. Не замечают? Это, в конце концов, демон. Мы навещаем Фукунагу каждый месяц, и они ведут себя так, как будто это их сын.
– Как будто он с ними разговаривает.
– Какая разница, какого цвета кошка, если она ловит мышей, - с ухмылкой повторяет Куроо старую поговорку, вот только Шибаяма ничуть ему не верит.
– Если мы победим на национальных, Шохей вернется, – добавляет Кенма. – Такой вот нелепый волейбольный демон.
***
Этот матч решит, пройдут ли они на национальные. Каждый из них знает, что нужно делать. Они команда, а сплоченная команда – это больше, чем семья. Куроо снова начинает свою традиционную речевку про мозг, и Шибаяма во время нее тоже смотрит на Фукунагу.
Хотя он никогда и не знал настоящего Фукунагу – он хочет помочь, даже если ему и суждено весь матч снова простоять в запасных.
Фукунага разминается на арене, уставившись своим обычным немигающим взглядом на игрока противника. Настоящий Фукунага бесконечно улыбается с фотографии, спрятанной в клубной комнате.